В 3 главе в общей беседе на даче Епанчиных обсуждался вопрос, который именно сейчас стал злободневным. Евгений Павлович предложил тему русского либерализма.
"...факт мой состоит в том, что русский либерализм не есть нападение на существующие порядки вещей, а есть нападение на самую сущность наших вещей, на самые вещи, а не на один только порядок, не на русские порядки, а на самую Россию. Мой либерал дошел до того, что отрицает самую Россию, то есть ненавидит и бьет свою мать. Каждый несчастный и неудачный русский факт возбуждает в нем смех и чуть не восторг. Он ненавидит народные обычаи, русскую историю, всё. Если есть для него оправдание, так разве в том, что он не понимает, что делает, и свою ненависть к России принимает за самый плодотворный либерализм (о, вы часто встретите у нас либерала, которому аплодируют остальные и который, может быть, в сущности самый нелепый, самый тупой и опасный консерватор, и сам не знает того!). Эту ненависть к России, еще не так давно, иные либералы наши принимали чуть не за истинную любовь к отечеству и хвалились тем, что видят лучше других, в чем она должна состоять; но теперь уже стали откровеннее и даже слова "любовь к отечеству" стали стыдиться, даже понятие изгнали и устранили, как вредное и ничтожное. Факт этот верный, я стою за это и... надобно же было высказать когда-нибудь правду вполне, просто и откровенно; но факт этот в то же время и такой, которого нигде и никогда, спокон веку и ни в одном народе, не бывало и не случалось, а стало быть, факт этот случайный и может пройти, я согласен. Такого не может быть либерала нигде, который бы самое отечество свое ненавидел. Чем же это всё объяснить у нас? Тем самым, что и прежде, -- тем, что русский либерал есть покамест еще не русский либерал; больше ничем, по-моему".
В романе, казалось бы, обсуждаются какие-то другие либералы, которые жили-были давно в России, да уже все вымерли давно. Ничуть не бывало! Они снова здесь! Снова они получают деньги от заморских хозяев (так называемые гранты), снова ненавидят Россию, снова хотят ее расчленить.
А еще в романе обсуждаются "мягкие новые суды".
"Недавно все говорили и писали об этом ужасном убийстве шести человек этим... молодым человеком и о странной речи защитника, где говорится, что при бедном состоянии преступника ему естественно должно было прийти в голову убить этих шесть человек. Это не буквально, но смысл, кажется, тот или подходит к тому. Но моему личному мнению, защитник, заявляя такую странную мысль, был в полнейшем убеждении, что он говорит самую либеральную, самую гуманную и прогрессивную вещь, какую только можно сказать в наше время. Ну так как, по-вашему, будет: это извращение понятий и убеждений, эта возможность такого кривого и замечательного взгляда на дело, есть ли это случай частный или общий?"
А не похож ли этот случай на множество современных судебных дел? Недавно в "Открытой студии" 5 канала из С. Петербурга обсуждался вопрос участившихся случаев самосуда. Явление известное - в судах нет справедливости. И нигде ее нет. А особенно в ЮСТИЦИИ - лат. justicia — справедливость, от лат. jus — право. Правоохранители - чуть не главные преступники и есть! "Все смешалось в доме Облонских" - в игре, в которую играют взрослые люди, которая называется ПОЛИЦЕЙСКИЕ-ВОРЫ, уже нет никаких границ и правил.
Дальше князь Мышкин говорит об "искажении идей", в данном случае, речь идет о либерализме в России.
"Я только хотел сказать, что искажение идей и понятий (как выразился Евгений Павлыч) встречается очень часто, есть гораздо более общий, чем частный случай, к несчастию. И до того, что если б это искажение не было таким общим случаем, то, может быть, не было бы и таких невозможных преступлений, как эти"...
Только что прошли митинги и шествия в крупных городах. Многие из них были либеральными или, как мы сейчас говорим, либероидные. Современный либероид и глух, и слеп, и бессовестен. И ведет таких же слепых и глухих в яму.
"...факт мой состоит в том, что русский либерализм не есть нападение на существующие порядки вещей, а есть нападение на самую сущность наших вещей, на самые вещи, а не на один только порядок, не на русские порядки, а на самую Россию. Мой либерал дошел до того, что отрицает самую Россию, то есть ненавидит и бьет свою мать. Каждый несчастный и неудачный русский факт возбуждает в нем смех и чуть не восторг. Он ненавидит народные обычаи, русскую историю, всё. Если есть для него оправдание, так разве в том, что он не понимает, что делает, и свою ненависть к России принимает за самый плодотворный либерализм (о, вы часто встретите у нас либерала, которому аплодируют остальные и который, может быть, в сущности самый нелепый, самый тупой и опасный консерватор, и сам не знает того!). Эту ненависть к России, еще не так давно, иные либералы наши принимали чуть не за истинную любовь к отечеству и хвалились тем, что видят лучше других, в чем она должна состоять; но теперь уже стали откровеннее и даже слова "любовь к отечеству" стали стыдиться, даже понятие изгнали и устранили, как вредное и ничтожное. Факт этот верный, я стою за это и... надобно же было высказать когда-нибудь правду вполне, просто и откровенно; но факт этот в то же время и такой, которого нигде и никогда, спокон веку и ни в одном народе, не бывало и не случалось, а стало быть, факт этот случайный и может пройти, я согласен. Такого не может быть либерала нигде, который бы самое отечество свое ненавидел. Чем же это всё объяснить у нас? Тем самым, что и прежде, -- тем, что русский либерал есть покамест еще не русский либерал; больше ничем, по-моему".
В романе, казалось бы, обсуждаются какие-то другие либералы, которые жили-были давно в России, да уже все вымерли давно. Ничуть не бывало! Они снова здесь! Снова они получают деньги от заморских хозяев (так называемые гранты), снова ненавидят Россию, снова хотят ее расчленить.
А еще в романе обсуждаются "мягкие новые суды".
"Недавно все говорили и писали об этом ужасном убийстве шести человек этим... молодым человеком и о странной речи защитника, где говорится, что при бедном состоянии преступника ему естественно должно было прийти в голову убить этих шесть человек. Это не буквально, но смысл, кажется, тот или подходит к тому. Но моему личному мнению, защитник, заявляя такую странную мысль, был в полнейшем убеждении, что он говорит самую либеральную, самую гуманную и прогрессивную вещь, какую только можно сказать в наше время. Ну так как, по-вашему, будет: это извращение понятий и убеждений, эта возможность такого кривого и замечательного взгляда на дело, есть ли это случай частный или общий?"
А не похож ли этот случай на множество современных судебных дел? Недавно в "Открытой студии" 5 канала из С. Петербурга обсуждался вопрос участившихся случаев самосуда. Явление известное - в судах нет справедливости. И нигде ее нет. А особенно в ЮСТИЦИИ - лат. justicia — справедливость, от лат. jus — право. Правоохранители - чуть не главные преступники и есть! "Все смешалось в доме Облонских" - в игре, в которую играют взрослые люди, которая называется ПОЛИЦЕЙСКИЕ-ВОРЫ, уже нет никаких границ и правил.
Дальше князь Мышкин говорит об "искажении идей", в данном случае, речь идет о либерализме в России.
"Я только хотел сказать, что искажение идей и понятий (как выразился Евгений Павлыч) встречается очень часто, есть гораздо более общий, чем частный случай, к несчастию. И до того, что если б это искажение не было таким общим случаем, то, может быть, не было бы и таких невозможных преступлений, как эти"...
Только что прошли митинги и шествия в крупных городах. Многие из них были либеральными или, как мы сейчас говорим, либероидные. Современный либероид и глух, и слеп, и бессовестен. И ведет таких же слепых и глухих в яму.
Комментариев нет:
Отправить комментарий